Боевой экипаж

2 октября под стенами станции проходил митинг, посвященный успешному завершению очередного этапа строительства саркофага. Торжество было в разгаре, когда в небе появились военные вертолеты. Они по очереди подлетали к саркофагу и поливали его дезактивирующим раствором. Такой эффектный кадр съемочная группа Западно-Сибирской студии кинохроники упустить не могла. Кинооператор Виктор Гребенюк вел панораму за вертолетом, и вдруг… машина “споткнулась” и устремилась к земле. Через несколько секунд все заволокло черным дымом…

Это был последний, третий в тот день, вылет экипажа на дезактивацию крыши машинного зала ЧАЭС. При облете вентиляционной трубы вертолет попал в тросо-блочную систему стоявшего рядом крана. Лопасти вертолета оборвались, он перевернулся, упал за машзал в 5 метрах от стены и загорелся. Последние слова с борта машины были: «Высота 60 метров… Командир, справа трос».

– Пленку-позитив и фотографии мы отдали правительственной комиссии, негатив предусмотрительно оставили себе, — вспоминает режиссер Валерий Новиков. — Ни одного сообщения о гибели вертолета в печати не появилось, хотя в ту пору “чернобыльские” материалы не сходили со страниц газет. Кто-то могущественный наложил табу на эту информацию. Когда мы попытались выяснить фамилии погибших летчиков, нам вежливо, но твердо было сказано: данный факт огласке не подлежит. Удалось только выяснить номер машины и то, что ее командир лишь недавно вернулся из Афгана…

Тогда фильмы, да и все, что касалось Чернобыля, выходило в свет только с визой группы экспертов при Министерстве среднего машиностроения. Там сказали — тоже вежливо, но твердо, — что о возможности использования кадра не может быть и речи.

Заместитель председателя Совета Министров СССР Г.Г.Ведерников, в период строительства саркофага — председатель правительственной комиссии, посмотрел фильм и одобрил все увиденное, кроме… кадра с падающим вертолетом. “Жареного захотелось? — грохнул кулаком член правительства, еще минуту назад улыбавшийся человек. — А мы не позволим жареное в фильм тащить. И не думайте!”

Кадр вырезали. Но позже он все-таки вошел в фильм — цензура смилостивилась.

Вообще, с гибелью экипажа связано много всяких версий и предположений. Ведь до сих пор неизвестно, как же их угораздило зацепиться за тот проклятый трос? Очень трудными были те полеты. Не только из-за того, что экипажи «хватали» дозы, не только потому, что они выматывались, но из-за того, что летать им приходилось в тяжелейших условиях: чуть ли не впритирку к проводам ЛЭП, высоченной красно-белой вентиляционной трубе, вблизи стен станции. Может их ослепило заходящее солнце? Говорили также, будто в тот день строители не отвели в сторону стрелу 140-метрового крана… Сегодня только можно гадать, что было причиной трагедии. Результатом же расследования, в котором приняли участие специалисты из Москвы, Министерства обороны СССР, была формулировка: непосредственных виновных нет. На воинском языке это означает: имеем дело с боевой потерей.

…Почему командир экипажа — летчик 1-го класса, 30-летний капитан Владимир Воробьев за день до катастрофы отослал родным в Ярославль все свои вещи, да еще положил в посылку купленное жене золотое колечко? Ведь в письме, отправленном 13 сентября домой из Чернобыля, писал: “Пробудем мы здесь 1,5 месяца…”

Владимир Воробьев из многодетной семьи, кроме него у родителей еще восьмеро. Большой жизнелюб, ничего не делал вполсилы – хорошо учился, читал запоем, отличный друг, никому не отказывал в помощи.

После Ярославской школы ДОСААФ ему предложили стать военным вертолетчиком. С радостью согласился. Служил в Германии, где получил звание лейтенанта, затем старшего лейтенанта, стал командиром вертолета Ми-24. Почти год служил в Афганистане, там стал капитаном и летчиком первого класса.

До Чернобыля Воробьев дважды избегал верной смерти. Как-то его мотоцикл столкнулся с грузовиком. Мотоцикл разбился вдребезги — Владимир остался жив (об аварии он никому не рассказывал, семья узнала об этом уже после его гибели). А еще раньше, в Афганистане, когда подбили вертолет, он — единственный из экипажа — выжил. Из госпиталя домой писал: “Мужики говорят, что я в рубашке родился. Ведь не шутка — с 70 метров порхать”. Роковое совпадение: в Чернобыле их вертолет “порхал” практически с такой же высоты… Судьба, дважды хранившая от гибели, на этот раз не уберегла.
Перед отъездом в зону, вспоминала потом его жена Валентина, он всю ночь не спал — сидел и смотрел на спящих детей. “Сергейка, Оксанка, слушайтесь маму!” — написал им в первом же письме из Чернобыля. И подпись печатными буквами “ПАПА”.

Бортмехник Леонид Христич. «Он никогда не выставлялся, — вспоминает его жена Люба. — Другим уже капитанов поприсваивали, а мой все в старших лейтенантах ходит. Я иногда возмущалась, а он улыбался: еще успею! Мягкий и застенчивый, безотказный, после полетов вечно чинил друзьям телевизоры и магнитофоны, всегда как бы в тени — и при этом 365 боевых афганских вылетов. Друзья его любили.»

В 1981 году Леонид Христич был направлен советником в Афганистан, жена поехала с ним. Жили в Кабуле, в районе, который назывался Советским.

Его вертолет летал на задание в паре, ведущий – командир эскадрильи с двумя летчиками. Стрельба в тот день была особенно ожесточенная. И вдруг машина начала падать. Тут же пошел на снижение и вертолет Лени, чтобы оказать помощь товарищам. Приземлились. Комэск убит, афганцы тяжело ранены. Забрали всех на борт. И уже в воздухе у них пробило топливный бак. И до самой посадки в Кабуле Леонид зажимал пробоины руками. Рукава пропитались горючим, тут достаточно было лишь одной искры. Но, видно, еще не пришел его час.

За проявленные в том полете мужество и героизм бортмеханик Христич был награжден орденом Красной Звезды. А через 11 месяцев они вернулись домой. Правда, позже ему пришлось вновь побывать в этом аду, но служба была поспокойнее – наземное обеспечение полетов.

Беду Люба почувствовала на расстоянии — у них с Леней была очень сильная душевная связь. В день катастрофы, ближе к вечеру (вертолет разбился в 17.30) ее охватила паника. Металась, сама не своя, по квартире. Уложила сынишек спать, прикорнула рядом, но всю ночь так и не сомкнула глаз. Рано утром в дверь позвонили: Лени нет… “А ведь после Афганистана Чернобыль казался мне совсем не страшным, — грустно говорит она. — Тем более, что газеты и радио высмеивали паникеров, доказывали, что ситуация под контролем. И первое чувство было: “Леня, как ты мог? Почему?!”

– Почему Чернобыль? Как Саша попал туда, когда вернется? — недоумевала Лена, жена штурмана старшего лейтенанта Александра Юнгкинда. Александр, по всем расчетам, должен был находиться в Афганистане. В их военной части формировалась эскадрилья, он написал рапорт с просьбой послать его в Афганистан. Так почему же Чернобыль? Уже после смерти мужа Лена получила запоздалое письмо, где он сообщал, что в Афганистан его не взяли по состоянию здоровья, отложили отъезд на год.

Сама судьба берегла Александра от войны, но… он не захотел ей подчиняться! Военный до мозга костей, всегда рвался на передовую. Не получилось с Афганом — значит, будет Чернобыль. В Забайкальском военном округе, в Нерчинске, Александр “слетался” с капитаном Воробьевым. Чуть позже к ним присоединился Леня Христич, прибывший из Могочи. Вот такой сборный экипаж и отправился в зону.

Через четыре месяца после гибели Александра у него родился сын, которого он так ждал. В честь мужа Лена назвала мальчика Сашей.

– В Москве открывался мемориал жертвам Чернобыльской АЭС, — вспоминает Елена. — На митинге говорили о первых жертвах аварии — пожарниках, работниках станции. О том, что там погибли вертолетчики, которые тоже внесли свой вклад в ликвидацию последствий аварии, не сказали ни слова. Мы стояли в стороне и тихо плакали — было обидно, что у нас так быстро все забывают…

Позже оказалось, что во время того рокового полета в машине кроме членов экипажа находился еще один человек – прапорщик Ганжук. Почему 26-летний авиамеханик Николай Ганжук оказался в тот день на борту МИ-8? Он, наземный специалист, не должен был летать!

Николай Ганжук после восьмилетки учился на токаря, срочную службу проходил в вертолетных войсках. С отличием окончил школу прапорщиков, служил в Александрийском полку. Оттуда его призвали в Афганистан, где он находился больше года. Опытный механик по авиавооружению, он полетел с экипажем вертолета, пилотируемого Воробьевым. И разбился вместе с ними. Посмертно был награжден орденом Красной Звезды…

– Кто мог знать, что беда случится на родной земле? — говорит Людмила Ганжук. — 26 апреля 1986 года, суббота, к нам в гости пришли наши друзья, кумовья. Мы, жены, готовили ужин. Но в этот вечер нам не пришлось сесть за стол с нашими мужьями. В дверь позвонили, на пороге стоял солдатик-посыльный: “Тревога!” Мужики, кто в чем был, в том и выскочили. Прошел час, второй, третий… На сердце становилось все неспокойней.

С утра пораньше побежали в гарнизон узнавать, что случилось. В полку никто ничего толком нам не сказал. 1 мая я с детишками, многие мои знакомые вышли в город на митинг, не подозревая, какое несчастье нас ждет. А где-то 5–6 мая нас, жен, собрали в солдатском клубе и успокоили: скоро наши мужья прилетят, ничего страшного, мол, нет. Добавили: “Только одна маленькая просьба. Когда мужья придут домой, постарайтесь их переодеть в новое, а одежду упаковать в целлофановые мешки и закопать или выбросить на мусор”. Поначалу это было смешно, но сейчас, со временем, поняли, что не до смеха было нашим ребятам. В Чернобыле они пробыли до 10 мая…”

Потом была еще одна командировка в Чернобыль, после которой Николай Ганжук получил звание старшего прапорщика (сам подшивал новые погоны к кителю — хотел сделать жене и сыну с дочкой сюрприз!), и последняя — осенью. Как вспоминает Люда, в роковой день Николай “по просьбе инженеров-атомщиков сел с экипажем в вертолет”. Он охотно выполнил эту просьбу, ведь с детства мечтал летать! В армии служил в армейской авиации, но — на земле. Поступал в авиационное училище, но… не прошел медкомиссию. И тут — полет на боевом вертолете. Небо!

 

Воробьев Владимир Константинович (21.03.1956 – 02.10.1986)
Родился в г.Ярославле. окончил школу ДОСААФ, затем в 1980 году – летные курсы в г. Бердянске.
В 1984 – 1985 годах служил в Афганистане, получил звание капитана, летчика первого класса, был ранен. После лечения в госпитале вернулся в родную часть в г. Нерчинск Забайкальского военного округа, откуда в сентябре 1986 г. в составе сформированного экипажа вертолета МИ-24 в должности командира экипажа направлен на ликвидацию аварии на ЧАЭС. Экипаж занимался проведением дезактивации кровель блоков ЧАЭС, перевозкой роботов на крышу машинного зала, перевозкой людей, ежедневно совершал 3-4 вылета в условиях высокой радиации.
Посмертно награжден орденом Красной Звезды.

Юнгкинд Александр Евгеньевич (15.04.1958 – 02.10.1986)
Родился в с. Согдиондом Машско-Чуйского района Иркутской области. В 1983 году окончил Сызранское высшее военное авиационное училище, лейтенант. Служил в Забайкальском военном округе, г.Нерчинск, оттуда в сентябре 1986 года в составе быстро сформированного экипажа вертолета Ми-24 направлен на ликвидацию аварии на ЧАЭС.
Погиб 2 октября 1986 г. вместе с экипажем вертолета во время вылета на дезактивацию крыши машинного зала ЧАЭС.
Посмертно награжден орденом «За личное мужество».

Христич Леонид Иванович (28.02.1953 – 02.10.1986)
Окончил военное авиационное училище. В 1984 – 1985 годах служил в Афганистане, старший лейтенант, награжден орденом Красной Звезды.
Служил в Забайкальском военном округе, г.Нерчинск, откуда в сентябре 1986 года в составе быстро сформированного экипажа вертолета Ми-24 (бортмеханик) направлен на ликвидацию аварии на ЧАЭС.
Погиб 2 октября 1986 г.вместе с экипажем вертолета во время вылета на дезактивацию крыши машинного зала ЧАЭС.
Посмертно награжден орденом «За личное мужество».

Ганжук Николай Александрович (26.06.1960 – 02.10.1986)
Родился в г.Луцке. В 1978 году окончил Луцкое ПТУ №6 по специальности «Токарь».
После срочной воинской службы окончил школу прапорщиков и служил в Александрийском авиационном полку (Кировоградская область). В 1984 – 1985гг.выполнял интернациональный воинский долг в Афганистане.
26 апреля 1986 года был поднят по тревоге и в составе Александрийского авиационного полка направлен на Чернобыльскую АЭС для участия в ликвидации аварии.
Погиб во время третьей командировки в зону ЧАЭС 2 октября 1986г. вместе с экипажем вертолета Ми-24 во время вылета на дезактивацию крыши машинного зала ЧАЭС.
Посмертно награжден орденом Красной Звезды.

Найближчі події

29 березня 2000 року прийнято постанову Кабінету Міністрів України за № 598 "Про дострокове припинення експлуатації енергоблока №3 та остаточне закриття Чорнобильської АЕС"
30 березня 1970 року Наказом Міненерго СРСР інституту "Гідропроект" було доручено проектування Чорнобильській АЕС

Розсилка новин